Обычно на птичьем дворе редко кому из обитателей удаётся прожить несколько лет. Это в основном куры-несушки, которые постоянно ходят что-то выискивают, клюют. Гребутся в земле, опять клюют. Они никогда не смотрят в небо, все их устремления в поиске пищи. Про крылья они вспоминают тогда, когда в страхе бегут, помогая себе ими. Нет смысла кормить долго цыплят. Так же и утки. Первые три месяца они чрезвычайно прожорливы. Только хозяйка покормит их и с облегчением видит, как они пошли на болото, как через полчаса они тут как тут, громко кричат, требуя пищу. Через три месяца они набирают вес и их короткий утиный век заканчивается. Что они видели? А особо ничего. Им запоминается только корыто, с которого они жадно едят, перебивая чувство голода растущего организма. На зиму оставляют 3-5 уток и одного селезня. Весной появляется новое потомство, и взрослым уткам не дают стареть, их могут лишь оставить до праздника.

Мартину повезло. Как часто это бывает, не было бы счастья, да несчастье помогло. Как-то переходя через дорогу, он попал под выскочившую из-за поворота машину. Шофёр затормозил, но все же, удар был сильным. Первой подбежала внучка хозяев, которая гостила во время летних каникул у стариков. Она взяла селезня на руки, и побежала к бабушке, прося помочь уточке. Бабушка, поохав и повозмущавшись ездящими с большой скоростью машинами, сказала, что придётся селезня зарезать, пока не пропал. Но тут за селезня вступилась девочка:
- Не режь его бабушка, я его вылечу.
- Да как же ты его вылечишь? А если издохнет, то пропадет мясо.
На шум подошел дедушка. И внучка стала его просить:
- Дед, а дед, оставь селезня. Я его вылечу. Я сама буду за ним ухаживать. Ну пожалуйста. Ведь ты сам сегодня говорил что праздник. А разве можно в церковный праздник убивать?
- Ну что баба будем делать? Ведь правильно она говорит, сегодня праздник.
- Да? А как пропадет?
- Хорошо. Сегодня праздник, все равно ничего делать нельзя, а завтра посмотрим.

Девочка радостно захлопала в ладоши: «Спасибо дед!» И поцеловавши деда в щеку, принялась ухаживать за селезнем. Бабушка, видя, что ничего тут не поделаешь, начала помогать внучке. На следующий день селезень еле подавал признаки жизни. И бабушка опять начала говорить, что надо зарезать его. Девочка со слезами побежала упрашивать дедушку.
- Дед, оставь его. Я его вылечу. Он будет жить! Ну дедуля.
- А что баба?
- Говорит, что надо зарезать. А я знаю, он выживет. Вот посмотришь.
- Хорошо, пойдём, поговорим с бабушкой.
И они пошли к бабушке. Девочка на ходу рассказывала, как она лечит селезня, что он обязательно выздоровеет и будет лучше всех.
- Ну, что баба будем делать? Внучка просит оставить селезня. Может, оставим?
- И ты туда же. Уговорила. А как пропадет, выкинуть?
- Слышь, баба, успенский пост начался, мясо есть нельзя. И вот так ты хочешь войти в пост? Наверное, Богородица это не одобрит.
- Во, ты загнул, старый! Да, мясо есть нельзя. Так я его стушу и в банку закрою.
- Ну, бабушка! – плача начала просить девочка – Пусть он поживет. Смотри, какой он хороший!
- Пусть живет. – Сказал, как отрезал дед. Развернулся и пошел.
- Ну что с вами поделаешь? Показывай своего больного! – сказала растерянно бабушка. А затем, улыбнувшись, добавила – Раз ты это хочешь и веришь – наверное, будет жить.

До окончания летних каникул оставалось две недели, и все это время девочка почти не отходила от него.
- Звать тебя будем Мартин. Хоть ты и не гусь. Но разве только гусей можно звать Мартин? Ты, Мартин поправляйся. Я к тебе буду каждую неделю приезжать, и привозить буду тебе гостинец.
Мартин и вправду быстро выздоровел. Только хромал на правую лапку. И когда девочку на выходные привозили в село, радостно спешил ей навстречу.
- А, мой хороший! Ну, здравствуй, Мартин. А я тебе гостинец привезла. – Говорила девочка, гладя селезня.
Пришла зима, девочку уже не привозили в село. После болезни он стал грустным и задумчивым. Ел мало и уже не спешил к корыту, не толкался с другими обитателями птичьего двора, в борьбе за еду. Бабушка корила иногда его за это:
- Что ж ты Мартин? Так голодным останешься. Сейчас зима, травы нет, да и озеро замерзло. Смотри, вон похудел, как.
Но Мартин видел, что на праздничный стол выбирают самых жирных. «Зачем мне объедаться, жиреть? Чтоб оказаться на столе, начиненным яблоками? Да и вообще, зачем мы живем?» Похоже, других обитателей птичьего двора этот вопрос не интересовал. Ну а то, что иногда кого-то из них убивала хозяйка, так на то она и хозяйка. Не надо ни о чем думать, - кушай побольше. Такова жизнь! Зато она нас кормит хорошо.

Весной и осенью, Мартин с необъяснимой тоской смотрел вслед пролетающим птицам. Он и сам пробовал летать, но, увы. Толи перебитое крыло мешало, может просто, домашние утки утратили это умение из-за чрезмерного жира. Да и куда лететь, зачем? Через время на птичьем дворе ни осталось, кроме Мартина, ни одной утки. Их место заняли важные индюки. Приходила хозяйка несколько раз и за Мартином, но только смотрела с жалостью на него.
- Не трогай его, - заступался за Мартина дедушка – внучка приедет, расстроится. Да и есть в нем нечего, одни перья да кости.
И бабушка, вздохнув, выбирала кого-то другого.

Как-то осенью, когда на юг уже потянулись косяки перелетных птиц, возле озера сел дикий селезень. И Мартин решил не упустить возможность поговорить с ним.
- Привет! Что так спешишь? Не заберу я с собой твое болотце. – Насмешливо сказал дикий селезень. – Вот только отдохну и полечу дальше. Охотник дробинкой немного задел меня. – Добавил он, внимательно глядя на Мартина.
-Да я не переживаю. Хочу просто с тобой поговорить.
-Ну что ж, давай. Первый раз вижу такого домашнего селезня. Тебе видно повезло, обычно вам не дают дожить до твоих лет. Домашние селезни, это молодые жирные, надменные особи. Которые всем своим видом показывают к нам презрение. Наверное, считая, что им в жизни повезло. Ты не такой. Что хозяйка плохо кормит?
- Да нет, кормит хорошо. Это я плохо ем. После того, как меня сбила машина, и меня выходили – я стал другим. Начал задумываться о смысле жизни, пытаясь понять: что, зачем и почему?
- Ты был ранен, и после этого начал задумываться? – и дикий селезень с интересом посмотрел на Мартина.
- Да. Точнее начал задумываться еще тогда, когда лежал и смотрел в небо. Видел летающих там птиц. Думал о том, что мы ведь тоже птицы, но не летаем. Почему?
- Да потому что вы свою свободу променяли на еду и комфорт, - с некоторым раздражением сказал дикий селезень – вы струсили и отказались от борьбы. От своей естественной природы.
- Ты меня обвиняешь? Но в чем? Ведь я здесь родился и вырос. Я не выбирал, - возмутился Мартин – объясни, в чем я виноват? Да и разве так плохо, когда тебя кормят?
- Это величайший обман – вас кормят для того, чтобы вы оказались в зажаренном виде на праздничном столе. Жизнь в состоянии полудрема, постоянно поглощая пищу. Смысл жизни для вас беспредельно насыщать свое тело. Но ведь вы не задумываетесь, что тем, кто вас кормит, это и надо. Жирная утка на вертеле – итог ваших жизненных устремлений. Вам недоступна радость полёта.
- Я пробовал полететь, но у меня ничего не получилось. – Оправдываясь, ответил Мартин. – И я не понимаю, почему ты смеешься над нами.
- Ладно, хорошо, прости. Ты не такой как твои собратья. Попытаюсь тебе ответить. Возьмём самый яркий пример, - это курица. Она только смотрит на землю в поисках пищи. Так вот, запомни мою поговорку: «Для того чтобы курица вспомнила, что она птица – ей надо посмотреть на небо». Ты не полетишь, пока не полетит твоя душа. Ты будешь тем, куда направлены устремления твоей души. Направь эти устремления на полет. Пусть ощущение полета начнет жить в твоей душе. И ты полетишь. Обязательно. Ты будешь там, где будут твои устремления. Нынешнее твоё положение, это твои устремления в прошлом.
- Мои устремления в прошлом? Ты хочешь сказать, что я сам этого захотел? – удивился Мартин.
- А что, нет? Если ты будешь честным перед собой, то можешь вспомнить свою прошлую жизнь и вычислить свои устремления в прошлом.
Мартин задумался, затем сказал: - Ты знаешь, мне иногда снится, особенно я это видел когда лежал больной, как я, дикий селезень, живу в городе под мостом. Люди зимой подкармливали нас, чтоб мы не пропали с голода. Нам не надо было никуда лететь. Может это я и есть в прошлом?

- Вот видишь. Вы перестали совершать изнурительные опасные перелёты. Сидели под мостом и ждали когда проходящие по мосту люди, кинут вам кусочек хлеба. Вам это нравилось. И только иногда было холодно, но вы боялись летать, ведь так можно пропустить кормежку. И вы тогда уже завидовали домашним уткам. Не надо летать, живите на птичьем дворе, за вами ухаживают, кормят, и сарай защищает от холода. Только одно от вас требуется, - надо хорошо кушать, чтоб разжиреть. О том, что не пройдёт и года, как вы очутитесь в утятнице, вы тогда не задумывались.
- Откуда ты все это знаешь? – воскликнул в восхищении Мартин.
- Просто знаю, и все. Живущим на природе, знания приходят сами. Я искал ответы на некоторые вопросы, и эти ответы приходили ко мне. Ведь я несколько лет был вожаком стаи. И только в этом году передал стаю своему сыну. Наверное, это мой последний перелет. – И дикий селезень грустно усмехнулся.
-Ты ранен. Может тебе лучше остаться?
- Нет. Погибнуть зимой здесь от голода и холода? Я полечу. А если и погибну в пути, то, как свободная птица. Ведь, там, на Небе, свободные птицы населяют райские леса. – Дикий селезень посмотрел на Мартина и со смехом добавил – Ты хочешь предложить мне место в свинарнике?
- В свинарнике? – сразу не понял юмор Мартин – Нет. А кем, по-твоему, были свиньи в прошлой жизни? – решил поддержать юмор Мартин.
- Свиньи? Я не знаю. Но может быть это люди, забывшие о своей божественности, увлёкшиеся насыщением своей плоти и полюбившие комфорт. Вот они и превратились в свиней, которые, соответственно, только насыщают свою плоть и с удовольствием валяются в грязи. Кстати, многие органы у людей и свиней похожи. Свиньи никогда не смотрят в небо. – Сказав это, дикий селезень посмотрел на солнце и вздохнул. – Ну что, Мартин, пора прощаться, мне надо лететь. Запомни: Смерти нет – есть путь развития.
И дикий селезень с восхищением посмотрел на летящих в небе журавлей.

16.11.2008, Юрий Попович (Lotus)